 |
| Королева Зима |
В.Баранов - А.Савченко |
Королева Зима
В.Баранов - А.Савченко
Белая, ах, какая белая,
Кружевами укрывшая за ночь хрусталь площадей.
Смелая, ах, какая смелая,
На века получившая власть над душою моей.
Снежная, ах, какая снежная,
Вечерами пургой под холодной луною кружась.
Нежная, ах, какая нежная,
Хрупким бархатом лишь от дыханья таясь.
Я помню догоравшие свечи,
Дивной музыкой вальса очарованный зал.
Я помню, как меня в этот вечер
Королева зима пригласила на бал.
Королева зима пригласила на бал.
Звонкая, ах, какая звонкая,
Тишина темных комнат заброшенных особняков.
Тонкая, ах, какая тонкая,
Нить подсказанных памятью поздно найденных слов.
Жгучая, ах, какая жгучая,
На холодном ветру заблестевшая злая слеза.
Жизнь моя, ты такая колючая,
Словно вьюга, но даже ее не воротишь назад.
Я помню догоравшие свечи,
Дивной музыкой вальса очарованный зал.
Я помню, как меня в этот вечер
Королева зима пригласила на бал.
Королева зима пригласила...
Жгучая, ах, какая жгучая,
На холодном ветру заблестевшая злая слеза.
Жизнь моя, ты такая колючая,
Словно вьюга, но даже ее не воротишь назад.
|
| Белый конь |
М.Гуськов - Е.Ванина |
Белый конь
М.Гуськов - Е.Ванина
Я хотел въехать в город на белом коне,
Да хозяйка корчмы улыбнулась мне.
На мосту, видно, мельник взгляд бросил косой,
И остался я на ночь с хозяйкою той.
Конь узду рвал из рук, в путь просился скорей,
Но не слышат влюбленные лучших друзей.
Я всю ночь до утра в той корчме пировал,
А на привязи конь обо мне тосковал.
Белый конь, белый конь, я тебя потерял.
Белый конь от меня по степи ускакал.
Белый конь, белый конь, потерял я коня,
Только снег, белый снег укрывает меня.
Я наутро проснулся с больной головой,
Я понять не могу, что же стало со мной.
Где хозяйка моя, что всю ночь обнимал?
В чистом поле один на снегу я лежал…
Где же белый мой конь, где с казною сума?
Было лето вчера, а сегодня - зима.
Я хотел въехать в город на белом коне,
Да хозяйка корчмы улыбнулась мне.
Белый конь, белый конь, я тебя потерял.
Белый конь от меня по степи ускакал.
Я хотел въехать в город на белом коне,
Да хозяйка корчмы улыбнулась мне.
|
| Память |
В.Оксиковский - В.Оксиковский |
Память
В.Оксиковский - В.Оксиковский
Я открою свою память, как огромный древний клад,
И вернется то, что я забыть не в силе.
Как была чиста дорога, как горел звездой закат,
И только кони меня в бездну уносили.
Как была чиста дорога, как горел звездой закат,
И только кони меня в бездну уносили.
И остался я навечно в том краю седых берез
Тосковать и верить до могилы.
Сколько выпито вина, сколько пролилось слез,
Сколько стоптано чужой любви и силы.
Сколько выпито вина, сколько пролилось слез,
Сколько стоптано чужой любви и силы.
Ты теперь совсем другая, забываю обо всем,
Но часы с тобой - как часть земного рая.
Сохрани меня, надежда, золотым своим крылом,
Чтоб в небесах тебя уже не потерял я.
Сохрани меня, надежда, золотым своим крылом,
Чтоб в небесах тебя уже не потерял я.
Я приду во сне под утро, ты проснешься, спрячешь взгляд,
Улыбнешься и прошепчешь: "Милый!"
Как была чиста дорога, как горел звездой закат,
И только кони меня в бездну уносили.
Как была чиста дорога, как горел звездой закат,
И только кони меня в бездну уносили.
|
| Рыбицы |
В.Оксиковский - В.Оксиковский |
Рыбицы
В.Оксиковский - В.Оксиковский
Ой, на заре, ой, на заре, на белой зореньке
Плыли две рыбицы в черной Угрюм-реке,
Плыли две белые золотые рыбоньки
В темной воде щека к щеке.
Плыли они и о чем-то рыбьем лишь думали,
Раем казалась им черная речка Угрюм.
Но кто-то сети заплел хитроумные,
Выловил рыб и бросил в черный трюм.
А до родины - плавником подать.
Не успел отец, и не успела мать.
Каменьев остры бока, да серо-ржавый цвет.
Холодна река, да родимей нет.
Долго кричали они, только их не услышали,
Воздух им жарил бока и жабры сжимал,
Пахло свободой так близко до мути, до одури,
Но пачкал бока ржавый холодный металл.
А до родины - плавником подать.
Не успел отец, и не успела мать.
Каменьев остры бока, да серо-ржавый цвет.
Холодна река, да родимей нет.
А до родины - плавником подать.
Не успел отец, и не успела мать.
Каменьев остры бока, да серо-ржавый цвет.
Холодна река, да родимей нет.
Ой, на заре, ой, на заре, на заре, на белой зореньке
Плыли две рыбицы в черной Угрюм-реке,
Плыли две белые золотые рыбоньки
В темной воде щека к щеке.
|
| Полк юнкеров |
В.Оксиковский - В.Оксиковский |
Полк юнкеров
В.Оксиковский - В.Оксиковский
Какая осень на дворе,
Закатом золотятся окна,
И купола церквей, как воздух в янтаре.
Какая осень на дворе.
Какая светлая печаль
Кладет на плечи волосы и руки.
А мы идем, лишь эхо улиц гулких.
Какая светлая печаль.
По спящему городу, молча ступая, мы шли,
Не полк юнкеров, а мягкий резиновый шар.
И лишь сапоги огалтело купались в пыли,
Волю дорог сменив на схемы казарм.
Но впервые трубач протрубил боевую тревогу,
А дальше был бой, словно свадьба со смертью.
И помню: лишь чмокала грязью дорога,
И нас оставалось не больше трети.
Какая осень на дворе,
Закатом золотятся окна,
И купола церквей, как воздух в янтаре.
Какая осень на дворе.
Какая светлая печаль
Кладет на плечи волосы и руки.
А мы идем, лишь эхо улиц гулких.
Какая светлая печаль.
Господа, суждено нам погибнуть,
Застегните до верхней кителя ваши потные,
Я прошу вас - ровнее спины,
Смерти смотрят в глаза, а не под ноги.
Господа юнкера, вам семнадцать, мне - тридцать пять,
Но замечу вам, что, чем дальше, тем ниже и ниже.
Кто в минуту сомненья пред быдлом попятится вспять,
Тот от скуки по Родине сдохнет в бардачном Париже.
Какая светлая печаль
Кладет на плечи волосы и руки.
А нас уж нет, лишь это улиц гулких.
Какая светлая печаль.
Какая женщина в окне
Кого-то ждет, а, может, плачет.
Я не пойму никак, что это значит.
Какая женщина в окне.
Какая женщина в окне.
Какая женщина в окне…
|
| Пара гнедых |
С.Донауров - А.Апухтин |
Пара гнедых
С.Донауров - А.Апухтин
Пара гнедых, запряженных с зарею,
Вечно голодных и бледных на вид,
Вечно плететесь вы мелкой рысцою,
Вечно ваш кучер куда-то спешит.
А были когда-то и вы рысаками,
И кучеров вы имели лихих.
Ваша хозяйка состарилась с вами,
Пара гнедых, ой да пара гнедых!
Ваша хозяйка состарилась с вами,
Пара гнедых, ой да пара гнедых!
Грек из Одессы, еврей из Варшавы,
Юный корнет и седой генерал -
Каждый искал не любви, а забавы
И на груди у нее засыпал.
Каждый искал в ней любви и забавы
И на груди у нее засыпал.
Где же теперь, в какой новой богине
Ищете вы идеалы свои?
Вы, только вы и верны ей доныне,
Пара гнедых, ой да пара гнедых!
Вы, только вы и верны ей доныне,
Пара гнедых, ой да пара гнедых!
|
| Конокрад |
В.Оксиковский - В.Оксиковский |
Конокрад
В.Оксиковский - В.Оксиковский
Ой, ой, да закружилась, ой, да закружилась голова,
Ой, да нет зеленого да крепкого вина.
От черных глаз, от тела, да волос,
Ой, да закружил меня мой ангел, да понес.
Погоняй, старик, коней на водопой,
Да милушка, голубушка, ну, посиди со мной,
Милушка, голубушка, прими-ка на постой,
Дай-ка налюбуюсь я твоей красой.
Как уснет деревня, выйду я за лес,
Там в ночном пасется вороной мой бес.
Как настанет полночь, сядут у костра,
Да вот тогда и красть его самая пора.
А конокрад - не вор, да дело прошлое.
Эх, Русь без удали - ну скука тошная,
Да без девицы она - поле дикое,
Да без вина - ну, тьма безликая,
Без колоколов сердце мучается,
Ну, не поймешь, не, не простишь,
Ну, не получится.
Пронесусь по полю да ветром молодым,
По застойным травам да телом вороным.
Чтоб звенело небо, чтоб закат пылал,
Да чтобы гордость съела! Это я украл!
А конокрад - не вор, да дело прошлое.
Эх, Русь без удали - ну скука тошная,
Да без девицы она - поле дикое,
Да без вина - ну, тьма безликая,
Без колоколов сердце мучается,
Ну, не поймешь, не, не простишь,
Ну, не получится.
Ой, ой, да закружилась, ой, да закружилась голова,
Ой, да нет зеленого да крепкого вина.
От черных глаз, от тела, да волос,
Ой, да закружил меня мой ангел, да понес.
|
| Гульба |
В.Оксиковский - В.Оксиковский |
Гульба
В.Оксиковский - В.Оксиковский
А на иконах золото, о-па, а в глазах туман.
Жизнью переполнен хор цыган.
И буянит кровушка у души на дне,
И твердит головушка: "Да истина в вине".
И буянит кровушка у души на дне,
И твердит головушка: "Да истина в вине".
А кабаки из мрамора, о-па, а в дверях - медведь.
Да не будите пьяного, дайте помереть.
А я в рубахе шелковой глажу шелк волос,
Пью безмерно горькую в чарах черных грез.
Закружит цыганочка под скрипичный сип,
Разбудите пьяного, он помирать охрип.
По снежку по первому, ах, как хорошо!
Запрягай, граф, нервную, да рыжую еще.
Ломанем по городу да в этакую ночь,
Да по львиным мордам водкою толочь.
Загляну в сад Летний, обниму богинь.
Мой жеребец-трехлеток, ты беги, да не простынь.
А ты куда? О-па! Да вот никуда. Ну, разве сжались года?
Ну, что глядишь, как на врага?
Да ты с иконой? Да это, братец, ерунда.
Ведь твое золото всегда, точнее, золото Мамонное.
А в Петербурге каменном тишь да благодать.
Да разбудите пьяного, о грех так помирать.
А на иконах золото, о-па, а в глазах туман.
Да жизнью переполнен хор цыган.
|
|
Comments (3)
To add a comment you must login site.